Группа из двух людей явно умственного труда и двух явно бывших военных с крупногабаритным багажом на посадке не бросалась в глаза. Все прочие пассажиры тоже относились либо к первой категории, либо к второй. По легенде, руководитель делегации, доктор и два монтажника должны были оборудовать на траулере медицинский кабинет.
В Леруике «делегация из рыболовного департамента» заселилась в гостиницу, отметила командировочные удостоверения в конторе у хитроглазого шотландца, нажралась в сопли в местном кабаке, не выспалась, кое-как похмелилась и пропала в недрах порта, причем вышла в море вовсе не на таком судне, на котором бы стоило оборудовать медицинский кабинет.
Кораблик с экипажем из почти трезвого капитана и всего трех матросов шел через море двое суток. Все пассажиры, кроме Шона, первые сутки блевали, а вторые отлеживались.
Не то, чтобы группа собиралась в поход с ночевкой, но Шон настоял на том, чтобы максимально подготовиться к нештатным ситуациям. Перед высадкой все четверо оделись в почти одинаковые, но не одинаковые рабочие штаны и бушлаты, которые надевает на работу все местное население, как морское, так и сухопутное. Ботинки взяли привычные, чрезвычайно удачные для мокрого климата Jungle Boots армии Океании. Шон решил, что простые черные ботинки, еще и грязные, не особенно отличаются в разных странах.
Чтобы группа не выглядела слишком однородно, рюкзаки и шапки все получили разные. Мартину, как самому сильному, достался туристический рюкзак со стальной рамой и съемным мешком для груза. Предстояло забрать не только профессора, а еще какой-то аппарат с документацией. Шон взял себе рюкзак норвежской армии старого образца с рамой, а Уинстону и Доку дал старые русские вещмешки. Шапки же все четверо надели гражданские, вязаные, немного отличающиеся на вид и на цвет.
Попытка прикинуться местным населением изначально рассчитывалась только на то, чтобы проскочить мимо случайных наблюдателей, не вступая в беседу. По-норвежски мог бы говорить только проводник-норвежец, по-русски только Смит. Если бы кто-то посторонний заглянул в рюкзаки, это бы уже означало, что миссия провалена. Поэтому скрытое снаряжение предназначалось исключительно для нештатных ситуаций, и необходимость играть в местных Шон далее не рассматривал.
Смена теплого белья с военных складов. Непромокаемые полукомбинезоны с бахилами из комплекта химзащиты на случай форсирования ручьев вброд. «Снайперские» расшитые лоскутками накидки в расцветке «зимняя Скандинавия», любезно предоставленные друзьями Шона из старых запасов времен, когда Океания еще планировала сухопутную операцию. Сухой паек на двое суток. Патроны, гранаты. И всякая мелочь вроде веревок, изоленты, табачно-перцовой смеси от собак и американских солдатских аптечек.
В огромном мешке Мартина лежал еще и рюкзак с минимально необходимым комплектом снаряжения для Смирнова. Черт знает, что за человек этот русский. Вдруг он захватит с собой из снаряги только валенки, водку и балалайку.
При нормальном ходе событий, на который все надеялись, но совершенно без уверенности, ничего из этого бы не понадобилось. Выгрузиться на берег. Сесть в машину. Доехать без остановок и пересадок. Отдать Дока Джонсона, забрать Смирнова. Доехать обратно и погрузиться на борт.
Картина мира. Европа на поле брани.
В этой чертовой Африке мы встречали прямо сборную Европы. Самые главные там — французы. Они в Африке сидят уже лет двести, и негры с арабами по-французски говорят вообще свободно.
У французов и штаб хорошо работает, и снабжение, и обучение на всех уровнях. И взаимодействие между частями налажено как бы не лучше, чем у нас. Разведка такая, что наша рядом не лежала, не говоря уже о контрразведке. Французы — отчаянно смелые парни, отлично подготовленные и ориентирующиеся в Африке как у себя дома при полной поддержке местных.
Еще у них есть Иностранный легион, куда собирают всякий сброд по Европе. Кого там только нет. Даже русские бывают, но редко. У лягушатников есть методика подготовки солдат из вообще любого материала. Брось в казармы легиона котенка — и котенок замарширует.
Но у французов свои недостатки. Техника и оружие. В принципе, оно все ездит, летает и стреляет. Только не очень. Наша или немецкая кое в чем обгоняет их на поколение.
Часто встречаются испанцы. Похожи на французов, но раздолбаи. Однажды нам надо было провести колонну. Мы послали по маршруту разведку. Пешком, на машине, на самолетике. Никого. Выехали. С передовым дозором, все как положено.
В самом обычном месте по нам сбоку начинает бить пулемет. Произвольно по колонне, но первой же очередью хорошо прошел по грузовикам с парнями. Просто один пулемет в середине пустыни. Пока давили пулемет, не засекли, что с другой позиции из обычной старой винтовки стреляли по бензовозу.
Подавили. Взяли пленного. Испанец. Их троих, всего троих, высадили на дороге с пулеметом и сухим пайком. Приказали поставить блок-пост и следить за дорогой. С традиционным «меня не волнует, как вы это будете делать».
В первый же день все трое подцепили понос от плохо прокипяченной воды. Или еще от чего. Поставили фортификационное сооружение «шалаш» метрах в трехстах от дороги, обсирали окрестности и дрыхли в тени. Разведка никаких следов человеческой деятельности не нашла.
Услышали колонну. Запаниковали, что начальство накажет. Расчехлили пулемет, собрали станок. Пока копались, колонна до середины мимо них уже проехала. Открыли неприцельный огонь. Расчет два человека. Третий стрелял из винтовки в самую большую цель. Пулеметными патронами, бронебойными вперемешку с трассерами.
Противник разменял троих лентяев на пять убитых и одиннадцать раненых, трехтонный бензовоз и полную демаскировку колонны. Понимаешь, вроде и раздолбаи, а результат может выйти в их пользу.
Встречаются немцы. Немцев французы почему-то недолюбливают. Они видно, что другие. Совершенно бесхитростные. Кто читал немецкий устав, тот их действия на неделю вперед угадает. Одинаковые лагеря, одинаковая охрана, одинаковая разведка. Никакой фантазии. Только у них все просчитано, и об немецкую точку обороны можно несколько волн атаки положить.
Чтобы переиграть немцев, надо сидеть и думать. Искать особенности местности, ждать изменения погоды, работать с радиоперехватом, придумать нештатную ситуацию.
У немцев самое лучшее оружие. Самая надежная техника. Все, что с них взято трофеями, служит, пока не развалится от старости. И снаряга. И оптика. Оптика как бы не лучше американской.
Еще у них есть авиация. Бомбардировщики, штурмовики. Обязательно высотный корректировщик. Если видишь круги на крыльях, это французы везут мишени для ПВО. Если кресты, это немцы везут тебе крест на могилу.
Кроме простых немцев, есть швейцарцы. Очень редко, но метко. Специализированные горные стрелки. Однажды мы устроили засаду на колонну. По радиоперехвату немецкий язык. Поставили станкачи на закрытую позицию аж в километре, распределили стрелков.
Началось хорошо. Мы как по науке подбили первую и последнюю машину и начали сыпать по остальным. Остальные поддали газку, свернули как попало, но высадили пехоту. Пехота расщелкала все наши огневые точки одиночными выстрелами. Понимаешь, все! Вот он выскочил из машины, упал в кусты. Через десять секунд или быстрее он уже принял положение для стрельбы, а вспышку на нашей стороне засек еще раньше. Еще вспышка, ответный выстрел, готово.
Потом они подавили станкачи. На закрытой. По пулевым пробоинам на технике оценили угол вхождения пуль и направление стрельбы. Этого хватило. Развернули пару пулеметов в уцелевших башнях и накрыли расчетную площадь.
У нас национальные виды спорта — бокс и футбол. У них — горный туризм и стрельба из винтовки. Мы переходим на малоимпульсный патрон, легкие винтовки, короткие стволы. У них у каждого снайперский пулемет. Шесть кг, длинный ствол, патрон мощнее нашего.308.
